Павел Черкашин: «Один из моих правнуков будет цифровой личностью»
В ближайшие 15 лет когнитивный имплант станет новым айфоном, а многие люди смогут общаться друг с другом силой мысли, уверен венчурный инвестор и визионер Павел Черкашин. «РБК Тренды» поговорил с ним о том, как технологии могут улучшить человека, почему нет смысла жить в биологическом теле дольше 120 лет и в какие тренды будущего выгодно вкладываться уже сейчас.
«Возьмем клетки мозга и вырастим из них компьютер»
РБК: Последнее время вы общаетесь с учеными и предпринимателями, которые занимаются технологиями для усовершенствования человека, и планируете запускать фонд для инвестиций в такие технологии. По каким направлениям сегодня вообще можно усовершенствовать людей?
П.Ч.: Первое направление — это улучшение и ускорение работы мозга. Такие технологии способны дать человеку сильные конкурентные преимущества. Пилоты дронов, военные, спецслужбы давно пользуются подобными методами. Но сейчас такие эксперименты превращаются в конкретные продукты.
Например, недавно я общался с компанией, которая разрабатывает имплант, усиливающий интуицию живого существа примерно на 60%.
Есть базовая когнитивная функция, которая находится у нас в самом центре мозга. Условно говоря, это первые клетки, из которых эволюционировал наш мозг. Они выдают базовые колебания на частоте четырех герц и обеспечивают то, что мы воспринимаем как свое мышление. Если дать в эту точку чуть больше энергии, то эта функция усиливается. Человек лучше видит картину в целом и лучше осознает себя и окружающую его действительность.
Это касается не только людей, но и домашних животных. Первый прогресс здесь будет именно с животными. Представьте, что собаку можно подтянуть до уровня, когда она сможет полноценно «разговаривать».
Или возьмем конный спорт. Проходит десять лет, прежде чем наездник и лошадь начинают понимать друг друга на уровне мысли. Представьте, что мы им эту функцию дадим изначально. Лошади можно дать имплант, наезднику — шлем, электроды, а между ними поставим нейронную сеть.
Даже с существующим уровнем технологий мы получаем систему, способную обеспечить «телепатию» между человеком и животным. Тогда ты сможешь со своей собакой или лошадью, а в перспективе и с другими людьми общаться силой мысли.
Другой пример — оптимизация сна. Есть стартапы, которые утверждают, что могут сократить необходимое время сна до двух—четырех часов. Это высвобождает огромное количество времени, для того чтобы работать, делать интересные вещи, развлекаться.
РБК: Похоже на фантастику. Какие еще направления по усовершенствованию человека привлекают вас как инвестора?
П.Ч.: Второе направление — это все, что связано с сенсорами, нашей способностью более точно воспринимать действительность. Например, собака может идентифицировать у своего хозяина многие болезни просто по запаху дыхания. И уже есть реальный стартап, который на основе изучения клеток носа собаки создает сенсор, способный по дыханию определять состояние человека.
В Америке давно тренируют собак для диабетиков. Животное чует приближение приступа раньше, чем это могут определить самые современные гаджеты, и сразу несет инсулин. Представьте себе такого уровня технологию, только в виде десятицентового чипа. Ценность этого решения будет измеряться миллиардами.
Система сможет каждую секунду контролировать здоровье человека. Съел не то — и она сразу сообщает, что в организме сбой и нужно принять меры.
Третье направление связано с тем, что мы не только человека улучшаем за счет технологий, но и технологии — за счет человека. Теоретически можно взять клетки человеческого мозга и вырастить из них компьютер, который по своим возможностям будет превышать возможности любой вычислительной машины.
Это штука сложная, не на ближайшую перспективу. Я пока не видел стартапов, которые показали бы работающие прототипы в этой области. Но направление привлекает огромное внимание. Ведь если мозг человека — самая высокоэффективная вычислительная система, то, создав что-то подобное, мы сделаем существенный скачок в технологиях.
«Размоются границы между телом и сознанием»
РБК: Появится ли в обозримом будущем прямой интерфейс между мозгом и компьютером?
П.Ч.: Сейчас мы подходим к точке создания компьютерного интерфейса. Например, Цукерберг из Facebook (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена) придумал виртуальную метавселенную. Но мы все понимаем, что конечная цель этого — построение полноценной матрицы.
В какой-то момент размоются границы между тем, где находится физическое тело и где — сознание. И человек сможет сказать: спасибо, в этом мире я все видел и получил, теперь дайте мне возможность подключить электроды, лечь в ванну и жить в выдуманной вселенной.
Для нас это выглядит дикостью, но через два поколения это будет обычная история.
РБК: То есть мы движемся в сторону цифровых личностей?
П.Ч.: Я допускаю, что хотя бы один из моих правнуков будет полностью цифровой личностью.
Предположим, мой внук встретит кого-то, с кем захочет разделить свой генофонд. Не имеет значения, мальчик это или девочка. Ты просто берешь гены двух людей, оцифровываешь их, отправляешь в облако. Программа эмулирует процесс создания цифрового эмбриона из этих двух наборов генов, как это делает природа с живыми клетками. Дальше на компьютерах просчитываешь новую личность от момента, когда она была эмбрионом, до точки, когда она осознает себя.
Еще не до конца понятно, как должен идти этот процесс эволюции в части математики, ученые сейчас работают над этим. Но если вычислительные мощности продолжат развиваться с той же скоростью, то через 20 лет это станет возможным.
И тогда мы будем жить в обществе, где придется признавать права цифровой личности, лошади, собаки. Люди смогут сами решать, хотят ли они жить в человеческом теле или существовать только в цифровой форме. Причем в такой форме они смогут существовать вечно, и если захотят, то, например, путешествовать к звездам в любой момент.
«Мозговой имплант сохранит ясность мысли до 120 лет»
РБК: Появление цифровых личностей — это вопрос десятилетий. А когда мы получим, например, импланты, ускоряющие работу мозга?
П.Ч.: Когнитивные импланты начнут испытывать на людях уже в следующем году. Этим занимается и Neuralink Илона Маска, и стартап Braingrade, в который мы инвестировали.
Тестирование начинают на людях, у которых нет альтернативы. Это, например, полностью парализованные пациенты, не имеющие возможности как-то иначе коммуницировать с внешней средой.
Думаю, в течение года-двух появится человек, который до этого вообще не мог общаться, а теперь сможет рассказать свою историю на YouTube. Илон Маск уже показал шимпанзе, которая играла в видеоигры силой мысли. Представьте эффект, когда живой человек сможет это подтвердить. Как только этот момент будет пройден, люди посмотрят и скажут: а что, так можно было?
РБК: …Но тут придет церковь и скажет, что нельзя.
П.Ч.: Придет куча народу, которая выступит против. Но пока мы находимся в парадигме более или менее свободного общества, всегда найдется и тот, кто скажет «да», и тот, кто скажет «нет».
Тут важно помнить, что эти технологии не просто улучшают человека в перспективе. Они решают конкретные текущие задачи уже сейчас. Например, мозговой имплант решает проблему болезни Альцгеймера, позволяет дольше сохранить здравый рассудок. С помощью этой технологии мы можем рассуждать и мыслить до 100–120 лет так же, как и большую часть сознательной жизни. И эта технология позволит лечить Альцгеймер уже через один-два года.
РБК: А как же регуляторы, хоть та же FDA в Америке?
П.Ч.: Может быть, пройдет еще десять лет, прежде чем это можно будет внедрять, потому что включится вопрос согласований. Но здесь есть интересная тенденция, связанная с глобализацией.
Был прецедент с Establishment Labs — компанией, которая сделала инновационные импланты для женской груди с датчиком. Он позволяет врачу без рентгена считывать, какая модель установлена. Компания запустила процесс регистрации в США, но он будет завершен только к 2030 году. Поэтому разработчики параллельно пошли в Южную Корею, Бразилию, Россию — на основные рынки пластической хирургии. За пару лет стали лидерами на этих рынках, провели сверхуспешное IPO.
То есть необязательно дожидаться, когда американский регулятор что-то одобрит. Если компания приходит с продуктом и может доказать, что он безопасен для людей, то всегда найдутся рынки, где государства более открыты к новым технологиям.
РБК: Вы мыслите на несколько поколений вперед. Но сейчас наипервейшая задача — справиться с ковидом. Еще есть рак, ВИЧ, сердечно-сосудистые заболевания. С этими болезнями мы как-то будем бороться? Или в портфеле ваших компаний нет таких решений и они неинтересны?
П.Ч.: Вылечить эти болезни — первостепенное дело, никто не спорит. В них сейчас вкладывают все, туда идут триллионы долларов. Я думаю, мы сможем эти болезни победить. Правда, когда это произойдет, непонятно.
Но если я брошу свои силы на задачи, которые последние 50 лет пытаются решить миллионы людей, то неясно, в чем здесь моя ценность. Например, Стэнфорд уже лечит лейкемию со 100-процентной эффективностью, хотя если вы пойдете в районную поликлинику, то вам скажут, что лейкемия неизлечима.
Это касается и многих других заболеваний. Стадия исследований уже закончена, идут клинические испытания, регистрация продуктов. Моя же работа лежит в поле конвертации научных изысканий в область практического применения.
«Не надо пытаться хакнуть код природы»
РБК: Могут ли новые технологии существенно продлить срок жизни человека?
П.Ч.: Я считаю, что нет смысла продлевать биологическую жизнь человека дольше, чем до 120 лет. Если мы добьемся бессмертия тела, на этом эволюция остановится. Ведь именно смерть создает смену поколений и позволяет делать апгрейд биологических версий.
Природа понимает, что такое существо, как человек, захочет эту систему хакнуть. Поэтому заложила в нее множество ограничений.
На мой взгляд, не надо пытаться взломать код природы. Лучше сделать так, чтобы мы до 120 лет прожили весело, в трезвом сознании, со здоровым стояком.
РБК: Мы сможем менять себе какие-то запчасти, чтобы дотянуть до этого срока дееспособными?
П.Ч.: Десять лет назад компания Samumed разработала метод, который направляет стволовые клетки по любому нужному пути. Условно говоря, делаешь инъекцию в старое колено, и проходит артрит, потому что стволовые клетки начинают заново выстраивать твой организм.
Один из инвесторов Элхалил Бинебин признавался, что в тот день, когда они увидели результат испытаний на животных, он понял, что незачем больше ограничивать себя в употреблении алкоголя и мяса. Когда у них закончатся клинические испытания, на рынке появится средство, которое будет делать нас моложе. По сути, мы залатаем свои грехи новыми технологиями.
Кроме того, человечество начнет выращивать органы. Это вопрос еще нескольких лет инженерной работы, потом еще 10–20 лет испытаний. И можно будет поставить 3D-принтер в больнице, загрузить в него данные и собрать, скажем, сердце человека.
РБК: Вы готовы инвестировать только в улучшение человека и качества жизни? Стартап по созданию бессмертия вас не привлечет?
П.Ч.: Привлечет, если он предложит цифровое бессмертие. Я уверен, что в течение моей жизни появится технология, которая позволит оцифровать мое сознание. Настолько, что после моей смерти оно осознает себя, как я. Понятно, что это буду не я, а другая личность, попроще. Но у нее будут мои воспоминания, и она будет ощущать себя мной.
Вот это ощущение может быть бессмертным. А биологическое тело — зачем оно моим детям и внукам?
Вопрос даже не в том, что это тело будет дряхлым и о нем надо заботиться. Общаясь со своими детьми, я вижу, насколько они быстрее, осознаннее, добрее. Это лучшая версия меня, следующая ступень эволюции. Зачем мне конкурировать с ними за ресурсы? Пусть они занимаются физическим миром, а я отойду в цифровой.
«Очевидна тенденция: будущее всегда лучше, чем прошлое»
РБК: Тему метавселенных и цифровых личностей поднимаете не только вы или Цукерберг, но и политики. Не законсервирует ли быстрое развитие технологий диктаторские режимы? Лидеры будут жить вечно, и в будущем на смену авторитаризму придет «аватаризм».
П.Ч.: Я много об этом думал, у меня нет четкого ответа. Но если посмотреть на ход истории, то очевидна тенденция: будущее всегда лучше, чем прошлое. Идеи диктаторов держатся на невежестве людей, готовых их поддерживать. Я понимаю опасения по поводу того, что в условной метавселенной можно дольше держать людей в невежестве. Но мне кажется, что это будет больше в сторону игр и развлечения, фана. Холодильник рано или поздно победит телевизор.
РБК: А этот фан не станет жвачкой, которая как раз займет людям мозги и не позволит преодолеть невежество?
П.Ч.: Вопрос в том, что мы жуем. По сути, мы устроены так, чтобы пережевывать информацию, из нее строить знания и из этого знания получать счастье.
Представьте себе онлайн-игру, в которую играют одновременно 100 млн детей. Каждый из них решает собственную оптимизационную задачу — пытается пройти по лабиринту, справиться с монстрами. Система, которая ставит задачи игрокам, может использовать интеллектуальный ресурс этих 100 млн человек, для того чтобы решать сложные оптимизационные задачи. В какой-то момент игры превратятся в вычислительные системы, где можно делать полезную работу. Тогда возникает вопрос: что делает игрок — занимается ерундой и жует жвачку или выполняет полезную работу, участвуя в коллективном вычислении?
Самой главной функцией человека в обществе будущего станет потребление. Кто-то должен потреблять все то барахло, которое роботы для нас произведут. И если человек не хочет ничего делать, кроме как потреблять, это должно быть его законное право как живого существа.
«В космосе куда палку ни воткни, все будет расти»
РБК: Журнал РБК отмечает свое 15-летие, и когда мы планировали этот номер, то поняли, что на момент нашего запуска в мире еще не было айфонов. Как думаете, что может стать новым «айфоном» в следующие 15 лет?
П.Ч.: Думаю, мозговой имплант — очень хороший кандидат, потому что он сможет заменить айфон и стать универсальным коммуникатором с внешним миром.
Еще одно направление для прорыва — космос. Связь, выработка электричества, дата-центры — вся эта инфраструктура выйдет на орбиту.
Кроме того, водительские права через 15 лет будут экзотикой. Все машины станут электрическими и будут сами передвигаться по шоссе. А сам факт наличия живого водителя на дороге уже послужит сигналом тревоги. Машины будут сообщать друг другу: осторожно, на дороге живой водитель.
РБК: Во что имеет смысл вкладываться на ближайшую перспективу?
П.Ч.: Можно смело инвестировать в финансовые технологии и во все, что ориентировано на обогащение людей. Инновации здесь уже закончились, но процесс зарабатывания на них только начался. В этом плане интересны компании типа Klarna, которая в Швеции подсадила 60% населения на свое приложение, а теперь победно шествует по миру. Сейчас эта компания стоит $45 млрд, а через десять лет может стоить триллион.
Кроме того, можно вкладываться в уже упомянутый космос. Технологии готовы, все остальное — исключительно вопрос индустриализации, конкретных сценариев использования. Тут куда палку ни воткни, все будет расти.
И, конечно, стоит инвестировать в технологии, связанные со здоровьем. Для меня это в меньшей степени химия, которая может убить инфекцию или неправильную клетку. И в большей степени — понимание, как наш организм работает и как улучшить его работу, перевести на следующий уровень с точки зрения ощущения счастья.
РБК: А как же образование?
П.Ч.: Успех в образовании состоит из двух компонентов — знания и мотивации. Информации сейчас везде достаточно, но мотивации не хватает. До конца обучающих курсов доходят в среднем 5–7% учащихся. Пока никто вопрос с мотивацией не решил, это довольно сложная психологическая задача.
И здесь я жду появления технологий искусственного интеллекта и сенсоров, которые смогут определять, что я знаю, а чего не знаю. Такая система в интересной развлекательной форме будет маленькими кусочками подсовывать мне те знания, которых мне не хватает. Появление подобных решений возможно в следующие год-два, и это станет революцией в образовании.
Но в целом любые инвестиции я оцениваю с одной простой точки зрения. Увеличивает ли эта технология уровень счастья человека или не увеличивает? И если ответ утвердительный, то у технологии большие шансы взлететь.
Фото: пресс-служба