Быть Ульфом Старком
Переводчик и руководитель отдела детской литературы Библиотеки иностранной литературы им. Рудомино Ольга Мяэотс рассказывает о творчестве одного из самых любимых шведских писателей.
О скандинавской литературе и ее особенностях
Скандинавская литература — свободолюбивая и другая в плане отношений родителей и детей: они более доверительные. Это книги, которые расширяют кругозор и учат говорить с ребенком на любые темы, верно подбирая слова. А не рассказывать про зайчиков и поучать. Еще одна отличительная черта скандинавов — ответственное адресное отношение к ребенку: текст написан для него, без упрощения и снисходительных интонаций, то есть не «хочу написать книжку, там будут мальчик и девочка, которые взялись за руки и пошли к морю в пять лет». Чтобы история состоялась, в ней должна быть материальная часть с сюжетом и яркими персонажами, а не просто нагромождение эмоций.
Шведский классик
У Ульфа Старка был яркий литературный талант и важный стартовый «капитал» — в детстве ему успели сказать, что писателя из него не выйдет. Все остальное из этого выросло. Ульф часто вспоминал, как папа не признавал его литературных опытов и скептически относился к его выбору. Для детей оценка взрослого необыкновенно важна, и вот на таком уколе, полученном в детстве, строится внимательное отношение Старка к детям.
Понимание психологии детей, интерес к ним и желание разобраться в мире — ведь человек решает основные мировоззренческие проблемы до шестнадцати лет: кем быть, каким быть, что делать? Это все вопросы детской литературы.
В прозе Старка всегда есть точное попадание в возраст. Он не боялся говорить с детьми честно и откровенно и умел находить те слова, которые правильны и понятны в этом возрасте. Я переводила «Мой друг Перси, Буффало Билл и я», там героям по одиннадцать лет. Художница, которая иллюстрировала текст, не вчитавшись в книгу, нарисовала персонажей на пару лет старше — и вдруг все сломалось! Когда я увидела верстку, то пришла в ужас, потому что когда ты подсматриваешь на танцплощадке за взрослыми в десять-одиннадцать лет — это одно, а в тринадцать — совершенно иное. Прибавленные годы кардинально книгу поменяли — это показало, насколько Старк чувствовал возраст и своего читателя.