Ген свадебного угощения
Сегодня никто уже не сомневается, что на поведение животных очень сильно влияют гены. И прежде всего – на поведение врожденное, реализуемое без всякого предварительного обучения и характерное для всего вида или для целой половозрастной группы (например, для всех взрослых самцов данного вида).
Однако среди морфологических признаков, жестко определяемых генами, есть не только характерные для всего вида. Лисы-чернобурки относятся к тому же виду, что и обычные рыжие лисы, и их различие определяется одной парой аллелей – альтернативных версий одного и того же гена. То же самое относится к обычным и «голубым» песцам, улиткам-прудовикам с право- и левозакрученными раковинами и т. д.
А вот среди признаков поведенческих такого практически не наблюдается: ни один характерный элемент врожденного поведения не демонстрирует простого типа наследования, обусловленного одной-двумя парами аллелей. Генетические мутации, затрагивающие поведение, либо вызывают тяжелые патологии, либо выражаются лишь в изменении предрасположенности к тому или иному поведению: повышают или снижают агрессивность, пугливость, склонность к играм и т. д.
Между тем известно, что даже у близких видов паттерны врожденного поведения часто различаются четко и дискретно, как менделевские признаки. Как же эти отличия формируются в эволюции, если для них нет исходной базы – внутривидового полиморфизма?
Работа группы японских ученых, опубликованная недавно в журнале «Science», в некоторой степени отвечает на этот вопрос. Их подопытными стали плодовые мушки дрозофилы, один из видов которых – Drosophila melanogaster – был излюбленным объектом классической генетики. Но этот род включает много видов. И у одного из них – D. subobscura – есть особенность поведения: в процессе ухаживания за самкой самец кормит ее, отрыгивая из зоба (особой полости, соединенной с пищеводом) полужидкое фруктовое «пюре». Больше ни у какого вида дрозофил такого элемента поведения нет.