Социология утопии, или Почему у Стругацких в их «Мире Полудня» нет котиков и попугайчиков
Кое-кто, наверное, будет удивлен, но ваш покорный слуга, будучи подвергнут известному тесту на бинарные оппозиции личных предпочтений («чай – кофе», «кошки – собаки», «Бетховен – Моцарт» и т. п.), в паре «детективы – фантастика» выберет детективы. Оттого, наверное, и привык читать фантастические романы по правилам детективных: уделяя должное внимание мелким и вроде бы необязательным деталям, раскидываемым авторами по тексту, – ведь, возможно, именно благодаря им и сложится итоговая головоломка! И да – в работах Мастеров мелочей не бывает: рембрандтовское «Если я изменю цвет шарфа, мне придется переписать всю картину» именно об этом.
В рамках такого подхода важно не только то, что есть, но и чего нету: отсутствие в повествовании некоторых деталей, вполне ожидаемых по контексту, заслуживает не меньшего внимания. Как многократно (и вполне по делу!) цитировала одного классика детективного жанра одна популярная сетевая проповедница:
«– Ватсон, вы обратили внимание на странное поведение собаки в ночь преступления?
– Но Холмс, собака ничего не делала в ту ночь!
– Вот это и есть странное поведение».
Так вот: на описанной с множеством вкусных бытовых деталей Прекрасной Земле Будущего («Мир Полудня» Стругацких) полностью отсутствуют – pets, домашние питомцы; любые, вплоть до аквариумных рыбок. То есть генномодифицированные зеброжирафы, которых можно даже и погладить (в режиме пет-терапии, надо полагать…), вполне себе наличествуют – однако всё это исключительно в общественном пространстве.