Понемногу о многом
Мед, услаждение богов
Еще был каменным тот век, не золотым, но жизнь уже казалось сладкой. Серость будней скрашивала струя золотистого меда. Откуда взялось это тягучее угощение, обвеваемое злыми стражницами – пчелами? Самые странные мифы роились вокруг этого счастливого дара богов.
Любовь к меду передалась нам с незапамятных времен. Рекорд удерживают немцы. Каждый год они съедают 112 тысяч тонн меда. Что же за вкус в нем такой, что мы никак не можем с медом расстаться? В одном этом тягучем звуке «м‑е‑о‑о‑д» слышится что-то торжественное и чудное – словно звон меди, раскат колокола. Во многих европейских языках скажешь: «Мед», отзовется: «Святыня»: например, honey и holy в английской речи, Honig и heilig в немецкой традиции – так у нас перекликаются «свят» и «свет». Наши святые светоносны, их – медоточивы. С чего же все началось?
С мифов! Долгое время мед неизменно был окружен тайнами. Начнем с того, что пчелы, – вечные спутницы меда, – сами по себе были загадкой. Никто не знал, откуда они берутся. «Есть божественной сущности доля в пчелах, – писал римский поэт Вергилий, – дыханье небес».
Вплоть до ХVII века многие думали, что пчелы родятся… из ничего. Недаром у христиан пчела символизировала девственность, ибо о размножении ее ничего не было известно. В XVII веке папа Урбан VIII велел даже поместить трех пчел на свой фамильный герб. Индейцы майя, наоборот, страшились пчел. Их вылетевшие рои пугали индейцев, как извержения вулканов.
Еще одна тайна. Никто не мог понять, почему появляется мед. Пчелы, лето, яркое солнце, цветы – как связать эти элементы одним уравнением, формулой меда? Тут отступала наблюдательность. Значит, могли помочь лишь озарение, божественное наитие. Так рождался миф – чудесная догадка, прозрение неведомого. Миф объяснял происхождение меда.