Опыты / Ташкент — Баку
Хлопок и нефть империи
Россия завоевывала Среднюю Азию и Закавказье не только с помощью штыков, но и экономически.
Осенью 1869 года Михаил Евграфович Салтыков, недавний директор казенной палаты в Рязани, сидел в своем редакционном кабинете «Отечественных записок» и раздумывал, за что бы теперь приняться. Окончательно ушедший с государственной службы в литературу писатель был полон энергии, готов кого-нибудь разоблачать и поддевать, но нужна была свежая горячая тема. Неожиданно на ум пришло завоевание Ташкента, свершившееся несколькими годами ранее. В покоренную Азию в поисках новых служебных и коммерческих перспектив ринулось немало самых разных людей, получивших обобщенное название «ташкентцы».
Им приписывались самые разные пороки, их обвиняли в жадности и эгоизме, грубости и бездумности. Все это Салтыков, он же литератор Щедрин, изобразил, не жалея сочных красок, в своем цикле «Господа ташкентцы», на сотню лет вперед припечатав этой кличкой пионеров-первопроходцев.
Обладатели русских капиталов очень ревниво относились к тем людям, которые обогащались в новых землях и получали в считаные годы состояния, на создание которых у «старых русских» были потрачены труды многих поколений. В то же время в Америке было принято высмеивать так называемых саквояжников (carpetbaggers) — выходцев с Севера, устремившихся на Юг после Гражданской войны с теми же целями, что и «ташкентцы». Как бы там ни было, русская общественность, зачитываясь очерками Салтыкова-Щедрина, не заметила важных перемен в далекой Средней Азии.