Начало пути
В начале XX столетия к автомобилям многие относились со скепсисом, полагая, что «авто — это игрушка для богатых, которая им может быстро надоесть». Аналитики тогда предполагали, что те, кто зарабатывает около $10 000 в год (примерно $120 000 в нынешних ценах), вряд ли купят машину. В 1920-м лишь 150 000 американцев столько получали, тем не менее в США числилось 9 млн автомобилей. Прирост за 10 лет составил 1900%, это были машины Ford, Chevrolet, Buick и Dodge.
Forbes тогда спрашивал: «Достигла ли автомобильная промышленность точки насыщения?» Ответом было решительное нет. «Желание обладать автомобилем универсально. Кто-то хочет иметь жену, дом, яхту, собаку... Но практически каждый мужчина (и женщина) хочет иметь машину». Всего три года спустя по дорогам Америки колесило уже 15 млн автомобилей и автобусов. К 1950-м их число выросло до 50 млн, к концу 1960-х — до 100 млн. Сегодня в США более 260 млн машин.
Бастовать или работать
Страх перед коммунизмом и профсоюзным движением, окрепнувшим под влиянием революции в России, был силен. И Forbes отметил этот тренд: «Джон (строительный рабочий) и его жена Мэри в их уютном домике в Питтсбурге. Джон — член местного профсоюза, но Мэри не поддерживает его активизм. Она говорит мужу: «Если ты со своими приятелями в ближайшее же время не сменишь пластинку с «Бастовать, бастовать, бастовать!» на «Работать, работать, работать!», мы можем умереть с голоду».
Экстрадесятилетие
«В ряду широко распространенных факторов финансовых и экономических изменений экстравагантность можно считать таким же злом, как и спад производства», — предупреждал Берти Ч. Форбс на пороге десятилетия, которое будет отмечено именно экстравагантностью.