Логика одной ошибкой
«Без грамматической ошибки я русской речи не люблю…» — с лёгкой иронией отмечал А. С. Пушкин. Да, людям свойственно ошибаться даже в родном языке. У наших ошибок есть своя логика, и во многих случаях можно попытаться её выявить.
Вот, например, часто задаваемый лингвистам вопрос: «молоть» кофе или «мелить»? Правильный инфинитив, конечно же, «молоть». Но существует и начальная форма «мелить». Точнее, есть два глагола «мелить»: один из них означает «дробить, измельчать», а другой — «мазать или натирать мелом». Оба омонима изменяются не по первому (мелю́, ме́лешь, ме́лет…), а по второму спряжению: мелю́, мели́шь, мели́т… Однако второй глагол, столь похожий по значению на «молоть», встречается лишь в просторечии.
Возможно, в какое-то время или в некой местности внелитературное слово «мелить» («измельчать, дробить») приобрело иной тип ударения. В настоящем времени оно сместилось с окончания на основу во всех формах, кроме первого лица единственного числа. И получилось «мелю́», но «ме́лишь», «ме́лит»… Сравните с аналогичным «пилю́», но «пи́лишь», «пи́лит».
Это вовсе не исключение. Схемы постановки ударения различны и нередко сосуществуют в рамках одного и того же спряжения или даже его «подразделения» — глагольного класса. Поэтому иногда возникает переход от одного типа ударения к другому, обычно под влиянием аналогичных слов. Похожие изменения произошли с глаголами «мириться», «хоронить» и многими другими. Ещё у Пушкина — «и тотчас помири́мся» («Пирующие студенты»), «и внуки нас похороня́т» («Медный всадник»). По аналогии «прыгающее» ударение перекинулось (пока в просторечии) и на глагол «звонить».