Переворот формы
О том, почему самые красивые автомобили выпускали в 1930-х
В Строгановское училище я попал случайно. Дед отдыхал на теплоходе и рассказал новому знакомому, что внук постоянно рисует машины. А попутчик оказался профессором Николаем Бавструком, заведующим кафедрой тканей в Строгановке: «Это же к нам!» Мне Бавструк посоветовал поступать на кафедру «Художественное конструирование». Слово «дизайн» тогда не использовали. Дизайнер – это фамилия, а не профессия. На кафедре художественного конструирования было два отделения – транспорта и всяких бытовых штук, сейчас это называют промдизайном. Я учился на «транспорте».
В 1974 году я пришел устраиваться на АЗЛК. Главный конструктор полистал мой диплом и говорит: «Не могу вас принять на работу». У меня все оборвалось. А он продолжает: «У вас одни пятерки по общественным дисциплинам, а у нас оклад молодого специалиста всего 86 рублей. Я вам дам 87 рублей». С премиями выходило до 120–140 рублей. Рабочий на конвейере получал больше.
На АЗЛК мне достался стол Эдуарда Молчанова, который с Борисом Ивановым нарисовал «Москвич-408», лучший по стилистике советский автомобиль, наше осмысление космической темы, наш рокет-стайл. Молчанов только что уволился, и комки его сказочных эскизов были запиханы в ящик стола, фактически их выкинули. Надо было бы забрать для своего архива, но я не мог взять чужое. Теперь жалею.