Памяти советского Гайд-парка
23 апреля 1964 года, на излете хрущевской оттепели,
в стенах старого, непопулярного у москвичей Театра драмы и комедии открылся новый.
Он был создан Юрием Любимовым и вошел в историю как Театр на Таганке. Преследуемая и одновременно удобная для власти «Таганка», на спектакли которой водили иностранцев, доказывая, что в СССР есть свобода слова, была эстетическим феноменом, повлиявшим на весь мировой театр конца ХХ века.
Как и в любой легенде, в легенде о «Таганке» есть ряд неточностей. Обстоятельство места «на Таганке» к названию Театра драмы и комедии добавили не сразу — в официальных бумагах коллектив продолжал называться по-старому чуть ли не до 1980-х. Однако театральная карта Москвы поменялась почти мгновенно: ее центром стал район, прежде известный разве что снесенной во время оттепели тюрьмой.
«С "Доброго человека…" все было не положено»
Так много лет спустя напишет Любимов в книге «Рассказы старого трепача», собирая вместе то, что он называл «обрывками памяти».
Спектакль «Добрый человек из Сезуана», поставленный преуспевающим советским актером и начинающим педагогом Юрием Любимовым, студенты Училища имени Щукина впервые сыграли в 1963-м, заканчивая третий курс. Никаких объявлений о показах не было. Тем не менее по Москве сразу поползли слухи, что в Щуке выходит необычный дипломный спектакль. В день сдачи «Доброго…» актерской кафедре в зал набилась толпа. Когда одетые в лохмотья студенты запели, отбивая ритм, смонтированные Любимовым два брехтовских зонга: «Шагают бараны в ряд, / Бьют барабаны. / Кожу для них дают сами бараны…» и почти без паузы «Власти ходят по дороге, / Труп какой-то на дороге… / Э! Да это ведь народ!» — публика стала неистовствовать, требуя повторить это на бис. После показа кафедра потребовала закрыть спектакль для доработки.