Крепкий орешек
«Щелкунчик» в большом — традиционное новогоднее чудо. Чудо превращения. Но началось оно не с музыки Чайковского и не со сказки Гофмана, а гораздо раньше, когда в горной саксонской деревне придумали куклу для колки орехов. «Вокруг света» отправился по следам сказочного героя в Германию
Стоит пройти через арку из еловых веток рождественской ярмарки на площади Жандарменмаркт в Берлине, как начинается сказка. Слева от входа раскидистая ель переливается миллионом золотых огоньков. Звезда на ее вершине сияет почти вровень с треугольным фронтоном Немецкого собора. Белоснежные ангелы с крыльями до пят поют хорал на сцене у ступенек Концертхауса. В двух шатрах гости ярмарки согреваются глинтвейном и закусывают жареными сосисками карривурст. Остальное пространство площади, словно стол с подарками, занимают около сотни ярмарочных палаток.
Внутри палаток тепло и ярко. На прилавках, украшенных колокольчиками и золотыми лентами, среди санта-клаусов, светильников, елочных шаров, марципанов и пряничных сердец выступают деревянные игрушки. Кручу в руках то одну, то другую — лакированного кота-курильщика с трубкой и чашкой кофе, целующуюся парочку: он — в котелке, она — в клетчатой косынке… В два великанских шага к киоску подходит мим на ходулях. Хватает какую-то куклу, сует мне в руки, всем своим видом показывая: «То что надо».
Деревянный солдатик одет в синий суконный камзол с золотыми шнурами. На лице нарисованы большие круглые глаза, козлиная бородка из клочка белой шерсти топорщится под зубастым прямоугольным ртом. К спине человечка прикреплен рычаг, опускающий нижнюю челюсть.
— Щелкунчик?
Мим радостно кивает.
— Берите, не прогадаете, — с серьезной миной подхватывает продавец. — Традиционный сувенир, символ рождественского чуда!