Андрей Себрант: «Самые интересные профессии еще не появились»
Кем быть, чему учиться и как строить карьеру в эпоху нестабильности, с одной стороны, и расцвета цифровых технологий — с другой? Эти и другие темы «РБК Тренды» обсудили с директором по стратегическому маркетингу «Яндекса» Андреем Себрантом
РБК: Мыслители, писатели, общественные деятели не устают повторять, что все мы оказались в VUCA-мире, основанном на нестабильности, неопределенности, сложности и неоднозначности. А что, по вашему мнению, стало ключевым изменением в сфере образования за последние годы?
А. С:. Основная идея VUCA-, равно как и BANI-мира, состоит в том, что мир неустойчив, он постоянно и неожиданно меняется. Одна из задач образования — готовить человека к будущей жизни. А задача образования сейчас — готовить человека к жизни в очень переменчивом и динамичном мире.
Да, есть профессии, в которых можно спланировать карьерный рост так, каким бы он был десять лет назад, например ученые, но и они все время учатся чему-то новому. У тех, кто надеется один раз получить какой-то багаж знаний и доехать с ним до пенсии, ничего не выйдет.
У людей, которым, наоборот, не сидится на месте, сегодня есть богатство выбора, возможность менять области интересов, занятия, профессию. И при этом не порхать по верхам, а действительно осваивать новые специальности. Например, несколько лет назад стали массово использоваться дроны и возникла профессия, которую сейчас уже можно считать устоявшейся, — оператор дрона. Прямо на наших глазах рождается профессия промпт-инженера — специалиста по составлению запросов для нейросетей. И это не хайп на пару месяцев. Не так давно руководство Университета ИТМО всерьез обсуждало, что такой курс нужно вводить в вузе. Еще полгода назад термин «промпт-инженер» никому ничего не говорил, а сейчас это профессия, к которой нужно готовить студентов.
Но есть люди, которые хотят стабильности, и для них по-прежнему остаются профессии. Например, у лесника будут меняться инструменты, но никуда не денется необходимость восстанавливать леса, которые пострадали от пожаров или вырубки. Профессия врача никуда не исчезнет и никогда не перейдет в разряд специальностей, которыми можно овладеть, закончив годовой курс. Здесь, безусловно, не обойтись без багажа, в том числе и практических знаний, без которого ни один пациент под скальпель к врачу не ляжет. Но и этим людям предстоит все время учиться, проходить серьезные курсы повышения квалификации. Это норма современной жизни.
РБК: Есть ли сейчас у «Яндекса» понимание, какие специалисты будут востребованы через пять — десять лет?
А. С.: Мы не можем предположить, какие еще профессии появятся в ближайшее время, — все самое интересное еще не появилось. В этом и прелесть VUCA-мира.
На рынке труда все время будут появляться новые интересные специальности. А у профессий, которые сохранятся, будут все время расти требования к овладению новыми инструментами. Например, хлеб будут выращивать и через 20 лет. Но трактора будут гораздо больше оснащены датчиками и цифровыми устройствами, а значит, и у фермеров расширится спектр навыков.
Превращение технологий из «нефти» в продукт
РБК: Когда-то популярными и престижными профессиями считались инженеры, юристы, сейчас это IT-специалисты. В какие профессии из области IT сейчас лучше идти?
А. С.: Айтишники — это далеко не только программисты. Посмотрите, как бы это странно ни звучало, на список IT-профессий, которые получают бронь от призыва. Он насчитывает сотни профессий, и программисты занимают в нем лишь малую часть. Приведу пример. Мы все привыкли, что программы выполняются в облаке. Облако в физическом мире — это дата-центр, сложнейшее инженерное сооружение. Без специалиста по холодильному оборудованию серверы в нем быстро перегреются, выйдут из строя, и уже не на чем будет выполнять наши программы. К IT-специальностям зачастую относятся люди совершенно не вычислительных профессий, поэтому само понятие «IT» сильно размывается.
К профессиям, где не нужно кодить, но они критически важны для IT, относятся и менеджер проектов, и продакт-менеджер. Технологии — это сырье, как нефть. Но нефтью машину не заправишь, а вот продукт глубокой нефтепереработки уже можно залить в бак автомобиля. Без продуктов на основе сырья в мире ничего не меняется. Сырье можно продавать, но пользоваться им невозможно — и как раз такие специалисты отвечают за «упаковку» технологий в готовый продукт.
То же самое относится и к высоким технологиям. Технологии машинного обучения существуют много лет. Но менять жизнь людей начали именно продукты, и даже не просто очередная технология в недрах OpenAI, а конкретный продукт — ChatGPT. Технологию, не превращенную в продукт, конечно, можно лицензировать, обсуждать на научных конференциях. Но сама по себе она ничего не изменит, в отличие от продукта. За их создание отвечают те самые продакт-менеджеры, дизайнеры, тестировщики, потому что без них пользоваться продуктом никто не сможет.
Роль коллабораций между вузами и компаниями
РБК: Можно ли с уверенностью говорить о том, что сейчас наблюдается тренд на сближение науки с бизнесом?
А. С.: Самые интересные новости из области computer science сегодня приходят не из университетов, а из крупных коммерческих корпораций, которые имеют свои исследовательские подразделения (R&D). Возьмем Большой адронный коллайдер, который расположен на территории Франции и Швейцарии. Это подземный туннель со сложнейшим, жутко дорогим оборудованием, которое позволяет изучать частицы. Эта штука в бизнесе напрямую никак не применима, поэтому она финансируется различными государствами. С суперкомпьютерами ситуация другая. Они вполне могут использоваться в современном бизнесе. Поэтому и расположены они не в университетах и исследовательских центрах, а при крупных корпорациях. Это и суперкомпьютер Microsoft, который использует OpenAI для ChatGPT, и российские суперкомпьютеры «Яндекса» и «Сбера». Такие инструменты оказались доступны именно для сотрудников больших компаний, потому что они работают и на бизнес, и на научный прогресс. Этот тренд существует во всем мире, он явно виден и в Китае, и в США, и в странах Европы, и в России.
Чтобы заниматься серьезными исследованиями, в том числе R&D, нужно не просто оборудование, а знания в области фундаментальных дисциплин. Поэтому стали появляться коллаборации между сильными вузами и компаниями. Например, Высшая школа экономики совместно с «Яндексом» создала целый факультет компьютерных наук. Такое сотрудничество может быть в разных вузах и с разными компаниями—это не только «Сбер» и «Яндекс», но и МТС, и «Касперский», и другие компании, нуждающиеся в сильном составе как исполнителей, которые перерабатывают технологии в продукты, так и исследователей, которые создают эти технологии.
На таких факультетах фундаментальное образование—это ответственность вуза. В основном там лекции читают не сотрудники компании, а профессора. Но очень быстро студенты вовлекаются в реальную работу и исследования внутри компании. Таким образом, на выходе получается специалист, который умеет не только писать научные работы, но и имеет опыт работы с заказчиком.
Опыт нужнее диплома, стартапы важнее оценок
РБК: Как текущая геополитическая ситуация, санкции и выход из Болонской системы повлияют на продолжение обучения и трудоустройство россиян за рубежом?
А. С.: Опираясь на опыт моих же однокурсников, скажу, что и без Болонской системы выпускники топовых вузов прекрасно находили себе рабочие места. Так происходило и с трудоустройством грамотных зарубежных специалистов здесь—до того, как Россия вступила в Болонскую систему, вопрос устройства выпускника Стэнфорда в российскую компанию не стоял. Я думаю, что для людей, которые реально обладают необходимыми знаниями и опытом и если они окончили известный вуз, проблем с трудоустройством за рубежом не будет. Если нанимателю будет важно образование, диплом сотрудника быстро конвертируют после простой процедуры проверки знаний.
Однако опыт работы все-таки важнее образования, по крайней мере в крупных технологических компаниях. Смотрят в первую очередь на навыки и на послужной список. Если специалист поработал в одной из лидирующих корпораций и переходит в компанию такого же профиля за рубежом, кого интересует, какой вуз он заканчивал? Если человек работал в этой компании, значит, он вполне адекватен соответствующей должности в любой аналогичной компании мира. Но если у него нет ни опыта, ни нужного диплома, то это уже проблема.
Именно из-за того, что сейчас все больше и больше решает опыт, где-то в середине своего обучения в вузе студенты запускают свои стартапы, порой отодвинув учебу на второй план. Если этот стартап получит пару сотен миллионов от инвесторов, кому будет важно, какой вуз закончил его основатель?
В сфере IT ценность диплома по всему миру заметно снижается, смысл имеют реальные знания, опыт работы в сильных компаниях и сильных стартапах. Причем это необязательно должны быть огромные корпорации. Та же OpenAI —маленькая компания. Тем не менее, если у человека есть опыт работы в OpenAI, у него не будет проблем с трудоустройством ни в одну компанию, где интересуются машинным обучением.
РБК: Почему в IT так востребованы софт-скилы? Раньше никто и не предполагал, что они будут важны в этой сфере.
А. С.: Потому что только в команде можно создать продукт. Сейчас сольное программирование пригождается лишь на олимпиадах. А на практике это всегда командная работа с другими программистами, менеджерами, дизайнерами, тестировщиками, которые вместе работают над проектом. Поэтому и стартапы хороши тем, что это всегда командная работа и тренировка софт-скилов. Причем многие вузы могут рассмотреть стартап как дипломную работу, так что научиться этому можно уже в вузе.
Если специалист не может ужиться в коллективе, вряд ли он сможет сделать хорошую карьеру в IT. А если человеку в принципе мучительно взаимодействовать с другими людьми и это не делает его счастливым — почему бы не выбрать другую профессию?
Готовность меняться vs вечные профессии
РБК: Можно ли все-таки попытаться выбрать профессию и построить карьерную траекторию так, чтобы заниматься своим делом и при этом оставаться на плаву?
А. С.: Мы понятия не имеем, какие специалисты потребуются даже в ближайшем будущем. Готовиться к нему невозможно. Но когда возникнет что-то новое и тебе интересна эта область, нужно быть готовым туда броситься.
Сейчас важна готовность быстро меняться. И либо ты все время поглядываешь по сторонам и, если того требует мир, уходишь делать что-то совершенно новое, либо говоришь: «Ну нет, ребята, я работаю лесником. Я вот эту сосну до пенсии буду растить, и гори оно огнем, что там происходит в ваших информационных технологиях».
Это разные темпераменты, устройства характера и психики. Люди очень разные. Одни более гибкие и динамичные, а другие хотят минимизировать изменения, и им лучше выбирать вечные профессии, которые никуда не денутся. И не нужно призывать всех быть стартаперами, потому что стартапер — это в первую очередь специфический склад ума и характера.
Фото: пресс-служба