«Эндаумент — это не про деньги, а про возможность одних людей помогать другим»
Как российские эндаументы зарабатывают на добрые дела и что им мешает это делать, рассказала глава Sber Private Banking Евгения Тюрикова.
Как сегодня можно оценить масштабы и зрелость эндаумент-индустрии в России?
По итогам первого полугодия 2020 года в нашей стране насчитывается около 150 действующих эндаументов, в которых аккумулировано 32,5 млрд руб. Всего зарегистрировано больше 230 фондов, но многие из них не функционируют. Для сравнения: объемы эндаументфонда Гарвардского университета, самого крупного на сегодня в мире, по итогам прошлого года составили около $41 млрд, то есть на несколько порядков больше, чем весь российский сегмент целевых капиталов.
Профильный закон «О порядке формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций» (ФЗ №275) появился в нашей стране 14 лет назад. В 2007 году начали возникать первые эндаумент-фонды. Тогда казалось, что в течение короткого времени их счет будет идти на сотни, что принципиально изменит сферу финансирования некоммерческого сектора. Однако случился кризис 2008–2009 годов, и процесс формирования фондов целевых капиталов существенно замедлился. Сегмент по объемам совокупных средств с 2016 года растет, но не так динамично, как хотелось бы. В 2018 году он прибавил 3% по отношению к 2017-му. В прошлом году годовой рост составил 13%, в этом году, по прогнозам аналитиков, цифра будет аналогичной. Хотя сейчас положение дел усложняется из-за коронакризиса.
Причина исключительно в экономической ситуации?
Конечно, не только. В первую очередь проблема в кризисе доверия. Эндаументы — это про возможность одних людей помогать другим через возобновляемый ресурс в разных сферах: образовании, искусстве, спорте и пр. На Западе давно сложилась культура таких взаимоотношений. Например, выпускники университетов благодарят свои альма-матер за то, что смогли получить образование и затем добиться успеха. Фонд музея могут поддерживать крупные меценаты, которые хотят ощутить свою причастность ксохранению культурного наследия. Дело даже не в деньгах, которые жертвуют, а в самой атмосфере вокруг фонда. Люди обмениваются контактами, помогают друг другу, дружат. К сожалению, у нас таких традиций пока нет, они только зарождаются. Об этом говорит и срок жизни фондов целевого капитала — за рубежом они существуют веками, как тот же Гарвардский или Нобелевский фонд, а в России — в лучшем случае с десяток лет.
В России люди много работают, но не всегда много зарабатывают, а потому им тяжело расставаться с деньгами для чьей-то пользы, будь то их вуз, любимый музей или театр. А, к примеру, в Европе, США, Южной Корее очень многие готовы жертвовать даже небольшие суммы — по $100–200. И не потому, что их об этом просят, а потому, что это традиция, часть менталитета.
Насколько позволяет формировать соответствующие традиции существующее российское законодательство?
Проблема недоверия и тут выходит на первый план. В частности, эндаументы в России сейчас не являются квалифицированными инвесторами, что существенно ограничивает возможности для получения дохода. Российские фонды целевых капиталов сегодня по закону не имеют права входить в доли компаний, инвестировать в венчурные фонды, тогда как многие западные фонды поддерживают стартапы своих выпускников, а потом получают долю в их бизнесе. По нашим законам мы сегодня не можем помогать иностранным ученым. А их фонды могут, взять тот же Фонд Нобеля. Справедливости ради нужно отметить, что недавно в законодательство были внесены поправки, которые, как надеются участники рынка, положительно скажутся на ситуации с эндаументами. В частности, увеличился срок, который отводится фондам на то, чтобы собрать необходимые для формирования 3 млн руб., — с одного года до полутора лет (если в течение года найти половину суммы). Фандрайзинг — публичный сбор пожертвований — теперь можно открывать как при пополнении фонда, так и на стадии формирования. Благотворительным фондам разрешено создавать эндаумент у себя внутри, не выводя его в отдельное юрлицо. Есть еще целый ряд изменений со знаком плюс.
Еще раньше, в 2018 году, были приняты поправки к закону «О меценатской деятельности», которые дали возможность субъектам РФ устанавливать право на инвестиционный налоговый вычет, однако только на пожертвования в целевые капиталы государственных и муниципальных учреждений культуры. Но в целом у нас, если сравнивать с мировой практикой, уникальная ситуация: и сфера благотворительности, и сфера целевых капиталов сейчас развиваются без налогового стимулирования.
Что еще нужно усовершенствовать?
Есть острая потребность в создании каналов устойчивой обратной связи между рынком, экспертами, исполнительной и законодательной властью.
Как возникают эндаумент-фонды, кто и как принимает соответствующие решения?
Мотивы могут быть самые разные. Например, в 2014 году был создан фонд при Московском физико-техническом институте (МФТИ). Много выпускников этого вуза работали в банке «Тинькофф». Однажды они собрались и пришли к Олегу Тинькову, попросив поучаствовать в создании эндаумента взамен на бонусы. Банкир выделил 100 млн руб., и банк выпустил первый в России карточный продукт, когда 1% от расходов по карте перечисляется в выбранный клиентом фонд. Это очень удачный шаг.
Подобные яркие истории могут служить примером для меценатов. К примеру, кто-то захочет учредить в вузе свою именную стипендию. Есть история, когда стипендию школьникам давали за то, что они привлекали в благотворительные проекты бывших выпускников. Подобных примеров не так много, но о них нужно рассказывать.
Конечно, одни красивые истории делу не помогут. Нужна системная планомерная работа по развитию сегмента эндаументов — на уровне законодательной власти, на уровне бизнес-сообщества. Нужно создавать среду, в которой к эндаументам будет больше доверия, а соответственно, будет расти и их наполнение.
Что для этого делает Sber Private Banking?
На сегодняшнем этапе мы свою задачу видим в том, чтобы информировать и консультировать своих клиентов по вопросам создания фондов и участия в них. Сейчас готовится к запуску новый продукт — сервис для наших клиентов «Эндаумент-фонд под ключ». Это решение позволяет людям даже с относительно небольшим размером капитала в режиме онлайн буквально в несколько кликов создавать эндаументы.
Какой опыт западных коллег наиболее полезен для нашей эндаумент-индустрии?
Во-первых, в сфере управления. Необходимо развивать компетенции и компетентность попечительских советов, процедуры и эффективность коллегиальных решений, механизмы инвестиционных комитетов, привлечение внешней экспертизы.
Во-вторых, многие эндаументы не выходят по объемам за некий уровень по причине того, что в организациях, ради которых они созданы, несистемно, непрофессионально выстроен фандрайзинг. Если сбор пожертвований будет проводиться осмысленно и регулярно, то объемы и количество эндаументов будут расти. В зарубежных университетах, к примеру, за работу с сообществами выпускников отвечают профильные отделы, предлагают им вносить средства на те или иные нужды альма-матер. В Оксфорде только за фандрайзинг отвечают около четырех сотен человек. В среднем западном вузе сбором средств занимаются пять-шесть сотрудников. В России компании пока не готовы вкладывать деньги в структуры, которые занимались бы фандрайзингом на системной основе. И в отличие от США, Великобритании или Европы в нашей стране пока нет соответствующей профессии.
Фото: пресс-служба