Василий Розанов: возле русской идеи
В 1918 году Василий Розанов пришел в революционный Смольный и заявил: «Покажите мне Ленина. Ужасно интересуюсь. Я – монархист Розанов». Ленина Розанову не показали. Так бестолково закончилась история о том, как Розанов Ленина видел. Если вычеркнуть из нее Ленина, то останутся Розанов и его странноватый поступок. Розанов всю жизнь совершал карнавальные действа в жизни и литературе.
Кому всегда недоставало логического мышления, тот должен любить читать Василия Розанова и Николая Бердяева – не за философию свободного духа, а потому, что пишут они коряво и бессвязно, настолько, что тексты их приобретают качества уже вполне эстетические.
Не считая Тредиаковского, бездарного от неумелости, и Аввакума, который – еще средневековая литература, будем возводить начало российского косноязычия к Гоголю, начиная, скажем, с «Записок сумасшедшего ». Затем через «подпольного человека» Достоевского, сказы Лескова и ненормально огромные синтаксические периоды Толстого неумение говорить литературно органически вошло в прозу Ремизова, Розанова, далее – Пильняка, Бабеля, Зощенко, Платонова, Добычина и даже Федора Гладкова с его знаменитым романом «Цемент».
Если давать определение стиля исходя из языка всех вышеназванных, то по необходимости оно будет таково: стиль – это речь неправильная. Заставлять ли детей говорить под Толстого, у которого слово «стол» повторяется двадцать раз на одной странице, учить ли их писать сочинения ритмической прозой, как у Андрея Белого?
Министерству образования предстоит сделать выбор: или признать литературным одного Тургенева, или же (но кто на это решится?) объявить, что русского литературного языка нигде, кроме как в учебниках Розенталя, не существует, а существует взамен этого что-то невообразимо хаотическое, неформализованное и, в сущности, бесполезное.