“Чукоккала” и около
Таблички “Ушел. Скоро вернусь”, как на доме Чайковского, у музея Корнея Чуковского в Переделкино нет. А вот ощущение, что по случайности попал на дачу, хозяин которой отлучился буквально на полчаса, напротив, не покидает посетителя
После смерти автора “Мухи-цокотухи” в 1969 году о создании музея никто и не думал, сам он относился к таким вещам с большим юмором, как и положено сказочнику-оптимисту. “Вот я умру, а люди, проходя по этой улице мимо нашего дома, будут говорить: “Здесь, кажется, когда-то жил Маршак”, — поговаривал Чуковский. Поэтому дочь писателя Лидия Корнеевна предложила родным “не занимать комнаты Корнея Ивановича, не переставлять вещи и книги с места на место, не менять ничего в передней, в столовой” из чисто эгоистических соображений — ей хотелось продолжать приходить в гости к отцу, как она это делала всю жизнь. И, как выяснилось, не ей одной.
В дом на улице Серафимовича, 3, Чуковский с женой Марией Борисовной въехали чуть ли не позже всех в “писательском городке”, этом уникальном советском заповеднике, где Сталин мечтал взрастить новую творческую интеллигенцию. Опоздание было связано с тем, что хотя в основе всех ранних переделкинских дач лежал добротный немецкий проект рационалиста Эрнста Мая, но воплощали его совсем не рационально — с постоянными изменениями и “улучшениями” из-за отсутствия элементарных материалов и практической хватки у будущих хозяев. Но летом 1938 года строительство было наконец закончено, и Корней Иванович написал в письме дочери: “На нашей даче я уже провел сутки — и мне очень нравится. Тишина абсолютная. Лес. Можно не видеть ни одного человека неделями. Только ремонт сделан кое-как; всюду пахнет скверной масляной краской; денег потребуется уйма.