Людовик, или История распада
Быть сыном и наследником одного из творцов мировой истории нелегко. Как сохранить то, что достигнуто им? Как продолжить его дело? Как превзойти отца? Людовик, сын Карла Великого, пытался укрепить созданную отцом империю. Но ему довелось стать свидетелем ее распада, который сопровождался кровопролитной гражданской войной.
Людовик, прозванный потомками «Благочестивым», родился летом 778 года в Шаснёе, к востоку от Пуатье. Когда ему исполнилось три года, отец послал его «править Аквитанией». По замыслу Карла, номинальное правление его малолетнего сына должно было наконец примирить знатных аквитанцев с франками, покорившими их страну. Людовик был воспитан в аквитанских традициях, носил местную одежду, понимал язык, на котором здесь все говорили, – тот представлял собой смесь галло-римского языка, то есть искаженной латыни, с готским наречием.
«Ребенок-король» рос очень набожным. Таким же он оставался до последних своих дней. Его биограф, Астроном (личность его так и не была установлена историками), сообщил, что за свою жизнь Людовик восстановил или основал не менее 25 монастырей, которые теперь, «словно свечи, освещают аквитанское королевство». В своей книге он приводит их список («Жизнь императора Людовика», гл. 19).
Этот сын во многом отличался от отца. Он был человеком кротким, серьезным, богобоязненным. Известно, что, молясь в церкви, он, словно монах, бился лбом об пол и плакал при этом. Кроме того, он старался никогда не улыбаться и не смеяться. Его биограф Теган пишет: «…Он ни разу не показал в смехе свои ослепительно-белые зубы» («Деяния императора Людовика», гл. 19).
Коронация в Аахене
Его отец, впрочем, не спешил объявлять Людовика своим наследником даже после ранней смерти его старших братьев – Пипина Итальянского и Карла Юного.
Конечно, у Людовика было много достойных качеств, необходимых монарху. Он был рослым, статным, крепким мужчиной; он отлично стрелял из лука, безупречно владел копьем, был страстным охотником. Но люди из ближайшего окружения Карла Великого по-прежнему не видели в нем будущего императора. Он был хорошим человеком, но не был государственным мужем.