Доктор филологических наук Максим Кронгауз рассуждает о судьбе русского мата

Наука и жизньMadaniyat

Мат: посмотрим в корень

Светлана Гурьянова, филолог, автор блога @istoki_slova

Доктор филологических наук Максим Анисимович Кронгауз

Сотни лет в русском языке существовали жёсткие ограничения на использование ненормативной лексики — мата. Но в последние десятилетия мы могли наблюдать, как из словосочетания «ненормативная лексика» постепенно исчезала приставка «не». О том, как это происходило и что придёт на смену старым языковым запретам, рассказывает доктор филологических наук Максим Кронгауз, автор научно-популярных бестселлеров «Русский язык на грани нервного срыва» и «Самоучитель Олбанского». Беседу ведёт Светлана Гурьянова.

Случилось самое страшное: мы теряем наше национальное достояние, наш русский мат. Из книги «Русский язык на грани нервного срыва» М. А. Кронгауза

— Максим Анисимович, вправе ли мы говорить о том, что сфера употребления мата сейчас уже не так строго ограничена, как раньше?

— Тема мата делит любую аудиторию, где мне приходится выступать, как, впрочем, и всё наше общество, на две части — на тех, кто рад употреблению мата (это для них равносильно ощущению свободы), и тех, кто по-прежнему относится к этой лексике крайне негативно. Понятно, что мат столетиями использовался в русском языке, но всё-таки существовали довольно жёсткие «заборы»: в публичной речи мат был категорически невозможен, в городской образованной среде он использовался с большими ограничениями, и, конечно, общение взрослых с детьми исключало обсценную лексику... А потом мат вырвался из своего «загончика». Часть общества восприняла свободу как отказ от всех правил, в том числе от правил-запретов, и мат стали использовать там, где он раньше был запрещён. В частности, мат появился в газетах, как художественный приём стал активно использоваться в театре — к примеру, в знаменитом спектакле Василия Сигарева «Пластилин». Кино, а потом и телевидение тоже допустили употребление мата. Приходится признать, что 90-е годы стали в этом смысле временем перелома.

O'qishni davom ettirish uchun tizimga kiring. Bu tez va bepul.

Roʻyxatdan oʻtish orqali men foydalanish shartlari 

Tavsiya etilgan maqolalar

О чём пишут научно-популярные журналы мира О чём пишут научно-популярные журналы мира

Отчет по аномальным объектам в небе и находки на морских пляжах со всего мира

Наука и жизнь
Фотограф Люся Жарикова: «Красота для меня — это сама жизнь» Фотограф Люся Жарикова: «Красота для меня — это сама жизнь»

Интервью с фотографом Люсей Жариковой

Seasons of life
«Двойка» за хорошее поведение «Двойка» за хорошее поведение

BMW M2 Gran Coupe: баварское купе, которое на самом деле седан

Автопилот
Математическая погрешность Математическая погрешность

Стоит ли всегда округлять 4,97 до 5?

Forbes
Об одном забытом слове Об одном забытом слове

Что случилось с первой матцею московского первопечатника?

Наука и жизнь
Сантьяго Ластра: «Время ненужных инноваций уходит» Сантьяго Ластра: «Время ненужных инноваций уходит»

Интервью с мексиканским шеф-поваром Сантьяго Ластра

Bones
Можно я вас обниму? Можно я вас обниму?

Интервью с театральным режиссером и создателем «Театра вкуса» Юрой Макеевым

Seasons of life
Там, где стены Там, где стены

Как соединить деревенский быт и традиции с гастрономическими экспериментами

Seasons of life
Думать ногами Думать ногами

Писатель Нина Дашевская рассказывает, как запустить движение в своей голове

Seasons of life
Одной крови Одной крови

Искренний репортаж про кровные узы

Seasons of life
Культура на кухне Культура на кухне

Антон Ковальков – о своем подходе к работе на кухне

Bones
Екатерина Бокучава: «Я не могу назвать себя ресторатором» Екатерина Бокучава: «Я не могу назвать себя ресторатором»

Екатерина Бокучава пришла в ресторанный бизнес из-за любви к искусству

Bones
Безопасный фритюр Безопасный фритюр

Насколько страшен фритюр и откуда взялось предубеждение к блюдам во фритюре?

Bones
Письмо телу Письмо телу

Как заметить свое тело и начать строить с ним отношения

Seasons of life
Жизель и фрукты Жизель и фрукты

Гузель Магдиева прославилась благодаря десертам в виде овощей и фруктов

Bones
Опытным шитьем Опытным шитьем

Знакомимся с дизайнерами, которые исследуют отношения между одеждой и телом

Seasons of life
Настройщики Настройщики

Как одна бережная и уважительная работа с телом может изменить жизнь к лучшему

Seasons of life
Адель Вернер Адель Вернер

Адель Васильевна Вернер — создательница характерных скульптур в стиле модерн

Наука и жизнь
Эжен и ребята Эжен и ребята

Дом в пригороде Парижа, где живет семья с тремя детьми

Seasons of life
Горизонт планирования Горизонт планирования

Новый дом в Сиднее с видами на океан

AD
Ферментация как есть Ферментация как есть

О разнице между брожением и ферментацией с научной точки зрения

Bones
Маркус Шимитцу: «Ферментация — способ донести до людей настоящую еду» Маркус Шимитцу: «Ферментация — способ донести до людей настоящую еду»

Почему ферментация так популярна? Рассказывает шеф-повар Маркус Шимитцу

Bones
Брожение масс Брожение масс

Ферментация как серьезный химический процесс и научный эксперимент

Bones
Планета у дачи Планета у дачи

О параллельном мире дач и о том, как его отражала архитектура

AD
Wok’n’Roll Wok’n’Roll

Почему в России набирает популярность паназиатская кухня?

Bones
Стихия земли, или нечто Стихия земли, или нечто

В нашем герое западная культура смешалась с Владимирской областью

Seasons of life
Ирина Лылова: «В ресторанах редко встретишь классного шеф-кондитера» Ирина Лылова: «В ресторанах редко встретишь классного шеф-кондитера»

Ирина Лылова о своем отношении к профессии кондитера

Bones
Издалека Издалека

Фантастическая повесть

Наука и жизнь
Ана Рош: «Хорошие отношения — основа ресторана» Ана Рош: «Хорошие отношения — основа ресторана»

Ана Рош — лучшая в мире женщина — шеф-повар

Bones
Игры разума Игры разума

Как мирно существовать с родными под одной крышей?

AD
Открыть в приложении