Винное литературознание
Вместе с «Подписными изданиями», героем проекта «РБК Визионеры», размышляем, как винный дух гуляет по истории литературы и в каких сюжетах и характерах находит воплощение
Дионисийскую сторону литературы можно воспринимать как самую долговечную частицу художественного произведения: времена меняются, стили и формы исчезают и появляются вновь, но потребность «упиться» вымыслом, «опьянеть» от строк и побродить «в похмелье» от прочитанного остается всегда. Персонажи нередко переходят на сторону Бахуса, черпая из вина возможности откровения, смелости, символизма и роковой непредсказуемости. Так было в древнегреческой литературе (от «Илиады» и «Одиссеи», где сватающиеся к Пенелопе мужи пребывают в каком-то нескончаемом винном мареве, до комедий Аристофана и трудов Платона), так есть и в произведениях нашего времени от Хемингуэя до Дэвида Митчелла, не говоря уж о вопиющих прецедентах декадентской поэзии Англии и Франции.
Добавление «винного» акцента в произведение может дать прочной литературной конструкции вероятность необязательного брожения, составляющего суть той художественной ауры, ради которой мы и тратим время на чтение. Вино является источником отражений и зеркалом изобилия, обобщенным опытом читателя и персонажа, важным сюжетным ходом, открывающим дверь перед нерациональным, а также значимым мерилом общества.
В своем дебютном романе тогда еще журналист Чарльз Диккенс решился на летопись английского общества XIX века — вернее, изначально откликнулся на предложение создать рассказы к гравюрам художника-карикатуриста Роберта Сеймура. Со временем замысел разросся и приобрел иные очертания, где уже иллюстративный материал подчинялся тексту, в котором четверо приятелей-джентльменов во главе с Сэмюэлом Пиквиком бороздят широты Туманного Альбиона, попадая в различные истории и сталкиваясь с людом разных сословий. Такие сцены из английской жизни, естественно, сопровождались обильным распитием вина. Взять какой-нибудь обед Пиквикского клуба: как живо герои перебрасываются фразами, так они и выпивают, в итоге решаясь на какую-нибудь сумасбродную мысль. Вино у Диккенса — камертон общества, взятого им в литературный оборот, выписанного с журналистской сноровкой, но уже художественным почерком и с совершенно британским юмором. Но вино никогда не виновато (хотя некоторые персонажи впрямую винят вино в своей меланхолии, но это уже другой вопрос, и не единственный раз поставленный), не оно становится причиной казуса или откровения, а, скорее, сами характеры и их сочетания: не блестки виноваты, а тот, кто дает бал.