Издалека
Ранним утром первого числа месяца орабора из Королевской гавани выходит корабль, украшенный множеством флагов. Отплытие его отмечается большим торжеством. Верховный жрец в струях разноцветных дымов произносит молитву, призывая на корабль милость небес. Три десятка обнажённых ракхани, звеня браслетами, исполняют священный танец во славу Великого Тангулага. Сам тханг Селемаг поднимает в приветствии государственный жезл. Воины, выстроенные вдоль набережной, грохочут мечами в щиты. Тысячи людей, собравшихся на церемонию, кричат «бао-бао» — древнее благословение странствующим.
На мостике корабля вместе с капитаном и офицерами, которые, согласно уставу, мерно бьют себя кулаками в грудь, стоит Элл Карао, как он скажет потом, «с глазами, полными слёз». Элл видит удаляющуюся пристань, крыши в чешуе глиняных черепиц, размахивающую цветочными венками толпу, а над всем этим — величественный купол дворца и плоскую, чадящую жертвенными кострами вершину священного зиккурата.
Он не испытывает в эти минуты, как опять-таки напишет в дневнике, «ничего, кроме чувства огромного облегчения». Позади два года неимоверных трудов: постройка корабля, самого большого в истории Океании, освоение навыков морского дела (без этого нечего и думать о том, чтобы его взяли в состав команды), кропотливая работа в библиотеке, составление схем ветров, меняющихся от сезона к сезону, вычерпывание из легенд и мифов крупиц сведений о Северном континенте.
Особым распоряжением императора Элл возведён в именной ранг лао. По социальному положению Элл равен помощнику капитана: офицеры, пусть неохотно, но обязаны отдавать ему честь. Хотя в действительности его экспедиционный статус неясен. С одной стороны, он представитель тханга на корабле и потому у него есть формальная власть. С другой стороны, абсолютный диктатор на корабле — капитан, а каста морских офицеров не очень любит разного рода дворцовых выскочек.